Пальма де Майорка

Название столицы острова Майорки — Пальма де Майорка — может ввести в заблуждение. Сразу выстраивается четкая цепочка ассоциаций: пальма — буйная тропическая растительность — город-сад. Зелени в Пальме (так столицу зовут для краткости — испанцы же называют ее еще и Сьютат де Мальорка), действительно, хватает.

Вальяжно раскинувшаяся на берегу залива Пальма основа­на римлянами во II веке до на­шей эры (о том есть свидетель­ства римских историков Пли­ния и Страбона). В дальнейшем хозяевами Пальмы, как и про­чих испанских городов с родословной, с X века были мавры, а с XIII — каталонцы. Именно каталонцы, которые очень оби­жаются, когда их называют ис­панцами.

Когда христианский мир тор­жественно отмечал первое тыся­челетие с Рождества Спасителя, не только Майорка, но и большая часть материковой Испании на­ходилась под властью мусульман. Тогда остров, названный арабами Мединой Майуркой, входил в со­став Кордовского эмирата и лишь на короткие периоды времени об­ретал относительную независи­мость. Арабы первыми озаботи­лись укреплением города духовно и материально — возвели прекрас­ные мечети и мощные крепостные стены.

О временах арабского влады­чества первым делом напомина­ет возвышающийся над портом укрепленный дворец-форт Па­лау дель Альмудайна, а также не­плохо сохранившиеся обществен­ные бани, построенные в XI веке на улице Сера в районе Ла Пор-телла. Собственно, сам форт еще сохраняет черты мавританско­го стиля, а позже пристроенный к нему дворец короля Хайме II — это уже чистая готика. Отец его, арагонский король Хайме I (из­вестный за пределами Испании как Иаков I Завоеватель) как раз и положил конец «мавро-арабскому игу», присоединив Балеарские острова к своим владениям. После его смерти началась мно­голетняя свара за наследство покойного короля. В те годы, вос­пользовавшись неожиданно представившимся случаем (зава­рушкой на Пиренейском полуост­рове), островитяне вместе с таки­ми же сепаратистами с итальян­ской Сардинии и из нескольких французских приморских городов создали самопровозглашенную республику. Так что следующему арагонскому королю пришлось в XIV веке заново присоединять Балеары к своим землям. В наши дни дворец Альмудай­на вместе с Королевскими садами (С'Хорт дель Рей) продолжает ос­таваться официальной резиден­цией главы государства. Там же размещен и штаб гарнизона Паль­мы. А более подробно о богатом историческом прошлом острова и его столицы расскажут экспонаты Исторического музея, расположенного напротив. В отличие от часто скромных аналогичных заведений, открытых в курортных местах, это, несомненно, заслуживает посещения. Таким собранием фламандских гобеленов, к примеру, могли бы гордиться и музеи Брюсселя или Амстердама.

В Пальме, как во всяком уважа­ющем себя городе, есть автобусы и такси. А к услугам состоятель­ных туристов, решивших прока­титься с ветерком и со вкусом, — еще и ностальгические открытые повозки с упряжкой лошадей (как положено всякому уважающему себя модному курорту с истори­ческим прошлым).Но к главной архитектурной достопримечательности Паль­мы — кафедральному собору Ла Сеу — настоятельно советуем от­правиться пешком. Из центра города вы выходите на овеваемый бризом приморский бульвар (официально он называ­ется Морским парком, посколь­ку весь покрыт тропическими де­ревьями) и неторопливо следуете по его аллее. На вашем пути будет цепь прудов и садов, утопающих в цветах, с которыми странным образом гармонируют такие же цветастые абстрактные скульпту­ра и фреска Жоана Миро. О направлении движения справляться нет нужды — грома­да собора с его многочисленными шпилями и колокольней, как на­дежный ориентир, видна отов­сюду. Нарядный южный портал собора (Порта-да-дель-Мирадор) с видом на мо­ре давно превратился для толп ту­ристов в излюбленное место лю­бительских фотосессий.

Ла Сеу начали возводить еще в XIII веке на месте арабской ме­чети. Получившееся культовое сооружение вполне соответство­вало тогдашним канонам церков­ной готики, разве что добавился едва уловимый «средиземномор­ский оттенок».

Здание производило неизгла­димое впечатление и до начала XX века: три независимых нефа, пересечения стрельчатых арок, покоящихся на призматических колоннах, и главное — витражи. Над аркой главного алтарного выступа (апсидой) расположена витражная «роза», она считает­ся самой большой во всей евро­пейской готике. Кроме того, в со­боре имелось множество часовен, где с течением времени находили последний покой все сколько-ни­будь видные представители ост­ровной элиты.

А в начале XX столетия власти острова решили слегка отрестав­рировать свой храм. И поручили эту работу Антонио Гауди, к тому времени живому классику ката­лонского зодчества.

Гауди, вне всякого сомнения, был гением, а потому и к это­му заказу относился по-свое­му. И первым делом решил, что Ла-Сеу (в том виде, в каком он дошел до XX века) его ни­как не устраивает. Не вписывает­ся в образ Собора, сложившийся у мастера (и который он уже на­чал воплощать в своем гениаль­ном барселонском соборе Свято­го Семейства — Sagrada Familia). Короче, архитектор пришел к вы­воду, что «реставрация» должна свестись к сносу неудачной готи­ческой постройки и возведению новой. Не больше и не меньше.

К счастью, власти Майорки вовремя спохватились и... отстранили мастера от работы. Гений ге­нием, но нужно и меру знать.

В результате рука испанского гения прошлась лишь по деталям. Это массивный неф с окнами-розетками и кованый железный балдахин, покрывающий хоры клироса в королевской капелле. Кроме того, несколько витражей были заменены на новые, выпол­ненные также Гауди...

Но и незначительных переде­лок оказалось достаточно, что­бы собор стал другим. С перво­го взгляда ясно, что не в средние века создавали эти лаконичные геометрические композиции вит­ражей, не говоря уж о совершен­но невероятной и неканоничес­кой ажурной конструкции, укра­сившей главный алтарь.

Она спускается с потолка подобно абстрактным «мобилям» знаменитого американс­кого скульптора Джона Колде-ра. Вспомните стеклянные ви­сюльки, которые подвешивают под люстрой: они издают мело­дичный хрустальный звон даже

при легком дуновении ветерка. А теперь увеличьте их в десятки, сотни раз и подвесьте под уходящий ввысь соборный купол. Да еще представьте себе, что ажурную конструкцию выполнили не безликие сувенирные поденщики, скрытые за псевдонимом Made in China, а собственноручно Антонио Гауди! Вот это и будет сказочный «мобиль» кафедрального собо­ра в Пальме. Названный мас­тером «Короной с шипами» и, как и многие работы Гауди, ос­тавшийся незавершенным.

Неподалеку от собора нахо­дится еще несколько приметных мест, их обязательно должны по­сетить все любители старины.

В базилике Святого Францис­ка похоронен знаменитый ката­ланский философ-мистик и тео­лог Раймунд Луллий (или Рамон Люлль, как называют его испан­цы). Он был автором трактата, где впервые в истории выдвину­та мысль о «логической машине» (иначе говоря, счетной). Памят­ник «пророку компьютера» стоит рядом — в самом начале проспек­та Сагрера.

Тут же расположены средневе­ковая «торговая палата» — дво­рец Лонха (или Льотха), где со­бирались купцы и коммерсанты, чтобы обсудить последние но­вости и конъюнктуру на рынке, а также совершить сделки (сей­час в здании находится местный Музей изобразительного искус­ства). А по соседству, что тоже логично, разместился Морской трибунал — иначе говоря, учреж­дение, куда часто наведывались те же деловые люди (или куда их приводили под конвоем).

В центре Пальмы выделяют­ся сразу несколько прекрасных особняков, украшенных богатым ажурным орнаментом — Олеса, Сольерик и другие. А немного отойдя от центра, можно на­ткнуться на чудом сохранившиеся работающие старинные мельни­цы. Или неподалеку от Генуэзс­кой дороги обнаружить неожи­данный музей под открытым не­бом — окруженный крепостными стенами и башнями «Пуэбло Эспаньоль», парк, на территории ко­торого выставлены уменьшенные копии самых известных памятни­ков со всех провинций Испании.

Но самой запоминающейся ви­зитной карточкой Пальмы (кро­ме, конечно, собора) стал возне­сенный над столицей готический замок Белльвер. Его построи­ли в XIV веке — в эпоху правле­ния уже упоминавшегося Хайме II — на холме в двух километ­рах от города. С самого начала величественное и одновременно лаконичное до аскетизма соору­жение должно было нести двой­ную функцию — королевской ре­зиденции и крепости.

Насчет королевской рези­денции становится понятно, как только проникаешь внутрь зда­ния, а то, что это крепость, — ясно и снаружи. Уникальность ей при­дают непривычные для средне­вековой твердыни стены, обра­зующие круг, отчего замок на­поминает до боли знакомый телезрителям форт Байярд. С той лишь разницей, что французс­кий форт «стоит» на воде, а ис­панский замок — как и положено, на высокой горе, откуда откры­вается прекрасный вид на Паль­му и на пол-острова в придачу. Впрочем, обитатели Белльвера не только любовались окрестными видами — в позапрошлом столе­тии в замке размещалась тюрьма.

Вообще же Пальма — не толь­ко столица туристической Май­орки, но и просто город. В нем проживает более половины всего 700-тысячного населения остро­ва. Пальминцы, большинство из которых занято обслуживанием туристов (а за год их «набегает» до пяти миллионов), также долж­ны где-то питаться, одеваться, де­лать покупки и развлекаться.

Поэтому Пальма — еще и один из самых уютных и милых (а не шумных и крутых) курортных го­родов, какие мне довелось видеть. Там множество тенистых скверов и старинных колоритных улочек. В послеобеденные часы они бук­вально вымирают: сиеста в Ис­пании — это святое! А к вечеру, когда чуть спадает жара, наобо­рот, «мертвый город» неожидан­но оживает.

Тем, кто привык считать де­ньги и в то же время не хочет от­казывать себе в простых удовольствиях, например, гастрономи­ческих, имеет смысл отслеживать маршруты местных жителей. Опыт показывает, что в ресторан­чиках, кафе и барах, где тусуются аборигены, цены существен­но ниже, чем в заведениях, по­зиционирующих себя в качестве исключительно туристских, при том же качестве пищи. Известно, что испанцы поесть любят.

Много ли вы назовете заведе­ний seafood в мире, где вам пода­дут половинку солидного по раз­мерам и притом свежайшего лобстера (отварного, жареного на гриле или под соусом Моrnау — и с салатом) — за смешные для по­добного деликатеса полтора де­сятка евро?

Наши партнеры